Определение КС РФ от 21.07.2022 № 1952-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Галеева Александра Валерьевича на нарушение его конституционных прав пунктом 4 статьи 10 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» во взаимосвязи с абзацем тридцать первым статьи 2 того же Федерального закона»

Суть жалобы:

А.В.Галеев просит признать пункт 4 статьи 10 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» (в редакции Федерального закона от 28 апреля 2009 года № 73-ФЗ) во взаимосвязи с абзацем тридцать первым статьи 2 того же Федерального закона не соответствующими статье 54 (часть 2) Конституции Российской Федерации в той мере, в какой они по смыслу, придаваемому им правоприменительной практикой, позволяют привлекать к субсидиарной ответственности по обязательствам должников-банкротов лиц, утративших право давать обязательные для исполнения должником (правопредшественником должника) указания или возможность иным образом определять его действия более чем за два года до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом.

Позиция Конституционного Суда:

2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.

Абзац тридцать первый статьи 2 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» (в оспариваемой редакции) предусматривал, что контролирующее должника лицо – это лицо, имеющее либо имевшее в течение менее чем два года до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника, в том числе путем принуждения руководителя или членов органов управления должника либо оказания определяющего влияния на руководителя или членов органов управления должника иным образом (в частности, контролирующим должника лицом могут быть признаны члены ликвидационной комиссии, лицо, которое в силу полномочия, основанного на доверенности, нормативном правовом акте, специального полномочия могло совершать сделки от имени должника, лицо, которое имело право распоряжаться пятьюдесятью и более процентами голосующих акций акционерного общества или более чем половиной долей уставного капитала общества с ограниченной (дополнительной) ответственностью).

Пункт 4 статьи 10 того же Федерального закона (в оспариваемой редакции) устанавливал, что контролирующие должника лица солидарно несут субсидиарную ответственность по денежным обязательствам должника и (или) обязанностям по уплате обязательных платежей с момента приостановления расчетов с кредиторами по требованиям о возмещении вреда, причиненного имущественным правам кредиторов в результате исполнения указаний контролирующих должника лиц, или исполнения текущих обязательств при недостаточности его имущества, составляющего конкурсную массу; арбитражный суд вправе уменьшить размер ответственности контролирующего должника лица, если будет установлено, что размер вреда, причиненного имущественным правам кредиторов по вине контролирующего должника лица, существенно меньше размера требований, подлежащих удовлетворению за счет контролирующего должника лица, привлеченного к субсидиарной ответственности по обязательствам должника; контролирующее должника лицо не отвечает за вред, причиненный имущественным правам кредиторов, если докажет, что действовало добросовестно и разумно в интересах должника.

Эти взаимосвязанные законоположения, применяемые с учетом разъяснений, данных в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2017 года № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве», не предполагают произвольного истолкования понятия «контролирующее должника лицо», служат как обеспечению определенности в вопросе об отнесении того или иного лица к числу контролирующих должника, так и недопустимости извлечения выгоды из незаконного или недобросовестного поведения, не согласующегося с требованиями статей 15 (часть 2) и 17 (часть 3) Конституции Российской Федерации об обязанности граждан и их объединений соблюдать Конституцию Российской Федерации и законы и о неприемлемости осуществления прав и свобод человека и гражданина в нарушение прав и свобод других лиц.

Таким образом, оспариваемые нормы не могут расцениваться как нарушающие конституционные права заявителя.

Установление же и оценка фактических обстоятельств конкретного дела к компетенции Конституционного Суда Российской Федерации, как она определена статьей 125 Конституции Российской Федерации и статьей 3 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», не относятся.

Решение Суда:

Отказать в принятии к рассмотрению жалобы.