Наиболее значимые судебные решения по налоговым спорам

Письма ФНС России, содержащие разъяснения налогового законодательства, могут оспариваться в Верховном Суде РФ.

Показания допрошенного в ходе проверки сотрудника, чьи должностные обязанности непосредственно связаны с приемкой сырья от поставщика, не приняты во внимание судами только на том основании, что допрос был проведен не в помещении, а на улице. Это обстоятельство с учетом положений ст. 90 НК РФ не свидетельствует о недопустимости показаний в качестве доказательства по делу, подлежащего оценке в совокупности с иными доказательствами. В судебное заседание для дачи свидетельских показаний он не вызывался. ВС РФ направил дело на новое рассмотрение.

Физическое лицо, возглавляющее юридическое лицо и являющееся его законным представителем, обязано возместить ущерб, причиненный бюджету России в виде неправомерно возмещенного НДС.

Инспекция доначислила Обществу НДС в связи с необоснованным предъявлением к вычету сумм этого налога, которые были уплачены поставщикам материалов, использованных в цехе производства каркасно-панельных деревянных домов. Суд признал правомерным восстановление налоговым органом НДС. Продукция, произведенная в цехе, использовалась Обществом в операциях, как облагаемых, так и не подлежащих обложению налогом на добавленную стоимость (при строительстве жилых домов и реализации квартир в домах). Раздельного учета входного НДС хозяйствующий субъект в нарушение п. 4 ст. 170 НК РФ не вел. Согласно показаниям допрошенного при выездной проверке главного бухгалтера Общества, при принятии к учету материалов -делалась пометка «жилой дом или иные цели», но НДС принимался к вычету полностью.

Инспекция установила, что причиной убытка Общества стало превышение сумм процентов, уплаченных по кредитам и зай-мам, над процентами, полученными по выданным другим обществам займам. Суд указал, что привлечение Обществом заемных денежных средств и инвестирование взаимозависимых организаций лишено экономического смысла, направлено на получение необоснованной налоговой выгоды в виде убытка, уменьшающего налогооблагаемую прибыль.

Инспекция начислила налог на прибыль и НДС. При этом она полагала, что Общество (генеральный подрядчик) при строительстве жилого дома по контракту с государственным заказчиком неправомерно вело бухгалтерский и налоговый учет как участник долевого строительства и по окончании строительства не отразило реализации работ в адрес заказчика, затраты на строительство списывало на себестоимость имущественных прав, которые, в свою очередь, отражало не как оплату контракта, а как результат строительства. По мнению налогового органа, контракт относится к договору подряда. Суд не согласился с инспекцией, так как нет доказательств возмездной передачи права собственности на результат подрядных работ. Общество не выставляло заказчику счетов-фактур, заказчик не оплачивал работы. У каждой из сторон возникли самостоятельные права собственности на жилые помещения, зарегистрированные на основании соглашения о распределении долей. Целью контракта было объединение вкладов для достижения общей цели (создания объекта недвижимости), результат которой распределен пропорционально доле вклада; взаимоотношения сторон – это соглашение о совместной деятельности (договор простого товарищества).

Общество (исполнитель), относясь к сетевой организации, оказывало услуги по передаче электроэнергии конечным потребителям энергосбытовой компании (заказчика). На основании законодательства в области электроэнергетики Общество в целях компенсации потерь электроэнергии в сетях заказчика приобретало у него электроэнергию и заявляло НДС к вычету. Суд установил, что при убыточной деятельности исполнитель не уплачивал налог на прибыль, а доходы получал за счет возмещения НДС из бюджета. Приобретенный Обществом объем электроэнергии в целях компенсации сверхнормативных потерь многократно превышал объем электроэнергии, переданный по его электросетям. Принимая во внимание отсутствие доказательств, что объем заявленных исполнителем сверхнормативных потерь электроэнергии соответствует действительному объему потерь электроэнергии, суд указал на отсутствие оснований для применения вычета по НДС. Спорные операции учтены Обществом для целей налогообложения не в соответствии с их действительным экономическим смыслом.

Проценты за нарушение сроков возврата НДС в заявительном порядке начисляются по п. 10 ст. 176 НК РФ, то есть с 12-го дня после завершения камеральной проверки.

Общество представило уточненную декларацию по налогу на прибыль за 2010 г., в которой уменьшило налоговую базу в связи с ошибочным излишним начислением в указанном году дохода в виде бонусов от поставщиков и курсовых разниц. При этом оно не внесло необходимых исправлений в декларацию за 2011 г. В связи с корректировкой налоговой базы за 2010 г. инспекция увеличила налоговую базу за 2011 г. и доначислила налог на прибыль. Суды первой и апелляционной инстанций не учли, что Общество уменьшило налоговые обязательства, а не восстановило в связи с переносом их в другой налоговый период. Ссылаясь на абзац третий п. 1 ст. 54 НК РФ, суды не учли, что в одном налоговом периоде (2010 г.) в связи с корректировкой налоговая обязанность уменьшилась, а в более позднем (2011 г.) были необоснованно учтены расходы предыдущего периода и она возросла. Общество обязано подать уточненную декларацию за 2011 г. с увеличением налоговых обязательств. Из буквального толкования абзаца третьего п. 1 ст. 54 НК РФ следует, что эта норма применяется к правоотношениям, связанным с корректировкой (исправлением) ошибок в исчислении налоговой базы, повлекших излишнюю уплату налога. Исходя из обстоятельств, установленных инспекцией, переплаты налога на прибыль нет. Суд кассационной инстанции вынес новое решение об отказе в удовлетворении требований Общества.

За непредставление расшифровок строк форм бухгалтерской отчетности не возникает ответственности по п. 1 ст. 126 НК РФ в виде штрафа.

Комиссия Общества, признав приобретенные объекты близкими к аварийному состоянию, требующими основательного ремонта, установила сроки полезного использования: по железнодорожному пути – 195 месяцев, по зданию административно-бытового корпуса – 184 месяца. Общество отнесло эти объекты к 7-й амортизационной группе и начислило амортизационную премию в размере 30% их стоимости. Инспекция по результатам исследования документов, полученных при встречной проверке, установила, что продавец отнес в актах приемки железнодорожный путь к 8-й группе, а здание – к 10-й, как это и установлено в Классификации основных средств, утвержденной Постановлением Правительства РФ от 01.01.2002 № 1. В соответствии с п. 12 ст. 258 НК РФ Общество обязано было отнести приобретенные объекты к амортизационным группам, в которые они были включены продавцом с начислением амортизационной премии в размере 10%. Отклонен довод Общества, что исходя из условий п. 7 ст. 258 НК РФ оно имело право самостоя-тельно определять норму амортизации приобретенных ОС с учетом срока их полезного использования, уменьшенного на количество лет (месяцев) их эксплуатации предыдущими собственниками. В связи с неверным учетом амортизации по купленным объектам Обществу правомерно доначислены налог на прибыль, пени и штраф.

Инспекция полагала, что Общество занизило базу налога на имущество в связи с неправомерным ускоренным начислением амортизации в бухгалтерском учете по предметам лизинга исходя из срока договора лизинга. По ее мнению, налогоплательщик продолжает использовать предмет лизинга, извлекая из него доход, и по окончании срока соответствующего договора, поэтому срок полезного использования должен определяться исходя из общего срока, в течение которого имущество может приносить выгоду налогоплательщику, определяемому по классификации ОС, включаемых в амортизационные группы. Общество, сославшись на п. 20 ПБУ 6/01, указало, что срок полезного использования, равный сроку договора лизинга, может быть установлен, поскольку имеет место неопределенность в переходе права собственности на предмет лизинга к налогоплательщику. Суд согласился с доводами налогоплательщика. Общество при определении размера амортизационных отчислений использовало срок полезного использования амортизируемого имущества не в соответствии с Классификацией основных средств, а исходя из порядка ведения бухучета, утвержденного в учетной политике. Утвержденный Правительством РФ Классификатор разработан согласно ст. 258 НК РФ для целей налогового законодательства. Определение срока полезного использования объекта лизинга в соответствии со сроком действия договора не означает применения ускоренного коэффициента амортизации.

Инспекция исключила из затрат по налогу на прибыль вознаграждения членам ревизионной комиссии. Общество считало, что расходы на выплату указанных вознаграждений обусловлены необходимостью соблюдения прав акционеров, установленных законодательством, и были обоснованными. Общество отнесло их к прочим расходам, связанным с производством и реализацией как расходы на управление организацией. Суд указал, что ревизионная комиссия выполняла функции контроля финансово-хозяйственной деятельности Общества и не относилась к органу управления. Включение вознаграждений в состав расходов на управление организацией или отдельными ее подразделениями неправомерно. С членами ревизионной комиссии налогоплательщик не заключал ни трудовых, ни гражданско-правовых договоров. Общее собрание акционеров может установить только размер выплат соответствующих вознаграждений и (или) компенсаций, но в перечень его прав не входит определение порядка и источника таких выплат. Налогоплательщик необоснованно учел при налогообложении вознаграждения членам ревизионной комиссии.

Экспертиза, проведенная по собственной инициативе Общества, не относится к категории судебных расходов, поименованных в ст. 106 АПК РФ.

Право на получение налогоплательщиком налоговой выгоды не зависит от формы оплаты приобретенных товаров, работ (услуг), к примеру путем оплаты собственным векселем либо иными ценными бумагами.

Инспекция предложила налогоплательщику удержать и перечислить в бюджет НДФЛ, начислила пени и штраф, полагая, что переданные из кассы Общества под отчет работнику 2,8 млн руб. подлежат налогообложению. Налоговый орган обосновал это тем, что представленные к проверке квитанции приходных кассовых ордеров и договоры долгосрочного (беспроцентного) займа с ООО (заемщиком) не могут быть приняты в качестве документов, подтверждающих целевое расходование сумм, так как в качестве юридического лица ООО не зарегистрировано, сведений о нем в базе данных ЕГРЮЛ нет. Суд установил, что деньги переданы заемщику, что не оспаривается инспекцией и подтверждено квитанциями приходных кассовых ордеров о получении от Общества беспроцентных займов. Доказательством расходования полученных под отчет работником наличных денежных средств служит договор долгосрочного беспроцентного займа, заключенный между Обществом и ООО. Достоверность представленных работником документов, подтверждающих понесенные расходы, определяется самим Обществом. Налогоплательщик принял авансовые отчеты работника и первичные документы, отразив хозяйственные операции в учете. Инспекция не представила доказательств, что спорные денежные средства начислены в пользу работника по трудовому и (или) гражданско-правовому договору. Нет доказательств, что полученные работником от Общества денежные средства поступили в его личное распоряжение и стали его экономической выгодой. У налогового органа отсутствуют основания для правовой оценки спорной суммы как дохода физического лица.

Суд установил, что в один операционный день денежные средства проходили транзитом от заимодавца через Общество (заемщика) и вносились в уставный капитал ЗАО, а затем перечислялись аффилированным компаниям и возвращались заимодавцу. Счета всех организаций открыты в одном кредитном учреждении. Суд пришел к выводу об отсутствии у Общества намерения получить экономический эффект от заключения договоров займа, за исключением увеличения сумм расходов в целях исчисления налога на прибыль за счет начисленных процентов. Внереализационные расходы в виде процентов по долговым обязательствам, предусмотренные подп. 2 п. 1 ст. 265 НК РФ, признаны необоснованными.

Общество приобретало у резидента Республики Кипр акции ЗАО по цене 1 тыс. руб. и по той же стоимости часть из них реализовало. Инспекция сочла, что акции приобретены по завышенной цене у взаи-мозависимого лица; пересчитала расходы с учетом реальных активов эмитента и доначислила налог на прибыль, пени и штраф. Установлено, что указанная в налоговом учете стоимость активов ЗАО более чем в 500 раз -превышает их -стоимость, указанную в отчетности эмитента. Единственным имуществом -эмитента был нематериальный актив (право на программно-технический комплекс «АСУ профессионального участника рынка ценных бумаг»), внесенный в уставный капитал учредителем ЗАО. По результатам проведенной налоговым органом экспертизы рыночная стоимость комплекса составляет 1,8 млн руб., тогда как в отчетности указана сумма 920 млн руб. Учитывая взаимозависимость организаций, а также явное завышение стоимости приобретения акций по сравнению с размером активов, суд пришел к выводу о занижении Обществом суммы подлежащего уплате налога. Отклонен довод налогоплательщика о наличии обоснованной налоговой выгоды, поскольку стоимость приобретения и реализации акций в налоговой декларации была одинаковой и, следовательно, не было убытка, который мог бы переноситься на будущее. Необоснованная налоговая выгода состояла в завышении расходов, что привело к неуплате налога. Но инспекция не должна была, снижая размер расходов, одновременно по своей инициативе уменьшать размер дохода. Выводы суда соответствуют ст. 40, 280 НК РФ.

Инспекция установила, что налогоплательщик на конец проверяемого года излишне включил в резерв сомнительных долгов дебиторскую задолженность контрагентов в размере 25 млн руб. «со сроком возникновения до 45 дней либо со сроком исковой давности, истекшим на конец года, и по другим причинам». Не оспаривая вывода об ошибочном включении в резерв суммы, выявленной налоговым органом, Общество полагало, что оно вправе сформировать резерв в сумме, значительно превышающей фактически сформированную, в связи с чем недоимки не возникло. Руководствуясь ст. 265, 266, 272 НК РФ и отклоняя довод Общества, суд указал, что при принятии решения о создании резерва сомнительных долгов действующим законодательством не предусмотрено право налогоплательщика на корректировку сформированного резерва за налоговый период на суммы ранее не учтенной задолженности. В соответствии с п. 5 ст. 266 НК РФ корректировка суммы сформированного резерва за проверяемый год влечет изменение размера внереализационных доходов (расходов) последующих периодов, которые не охвачены выездной налоговой проверкой. Вынося решение, инспекция не может самостоятельно учесть не учтенные налогоплательщиком расходы, влияющие на размер налоговых обязательств периодов, не охваченных проверкой.

Из действующего законодательства не следует невозможности установления кадастровой стоимости в размере рыночной в случае незначительной разницы между ними.

Инспекция отказала в возмещении НДС, полагая, что приобретение дорогостоящих легковых автомобилей (Bentley, Ferrari, Mercedes-Benz, Lamborghini) не связано с деятельностью Общества по эксплуатации грузового транспорта. Расчеты проведены за счет беспроцентных займов, полученных у взаимозависимого лица и невозвращенных, автомобили не используются для облагаемых НДС операций. Суд пришел к выводу, что действия Общества направлены на получение необоснованной налоговой выгоды в виде возмещения НДС из бюджета. Отклонены доводы налогоплательщика, что сделки по покупке автомобилей реальны, документально подтверждены, в судебном порядке не оспорены и не признаны недействительными. Автомобили приняты на учет, размещены на охраняемой территории, инспекции представлены первичные документы, подтверждающие приобретение, в том числе счета-фактуры, оформленные в соответствии с требованиями законодательства и подписанные уполномоченными лицами. По мнению Общества, взаимозависимость участника сделки по купле-продаже, отсутствие в Уставе сведений о ведении деятельности с использованием легкового транспорта, проведение расчетов с использованием заемных средств не свидетельствуют о необоснованности налоговой выгоды. Автомобили сданы в аренду, получены арендные платежи. Суд указал, что эти обстоятельства не могут рассматриваться в качестве самостоятельной деловой цели, нет правовых оснований для удовлетворения заявления Общества.