Посторонним В.: страшная тайна дедушки Пятачка раскрыта

 

Зачарованный Лес ранней осенью – прекрасное местечко. Когда утренний туман нехотя уползает куда-то в глубь соснового бора, так приятно побродить по тропинкам, пошуршать опавшими листьями, поболтать с приятелем о разных разностях. Именно этим были заняты Пух, Пятачок и присоединившийся к ним Кролик.
 

В тот день их набитые опилками головы переполняли самые разные Умные Вещи: Цены на Нефть, Курс Доллара и даже, поговаривают, Судьба Англии.
 

Увлеченные беседой, они перепрыгивали с темы на тему и кружили по Лесу. Кролик как раз припоминал, как его предки сражались в славные времена короля Артура («зарылись в землю и не отступали ни на шаг, да, сэр, ни на шаг!»), когда Пух почувствовал, что зав-трак был очень-очень давно (еще при короле Артуре, не иначе).
 

– Хорошо бы перекусить, – выразил Пух мысль, с энтузиазмом поддержанную всеми.
 

Оглядевшись по сторонам, друзья поняли, что забрели в тот угол Леса, где стоял старый каштан, в дупле которого был уютный домик Совы. Через минуту они уже толпились на ступеньках замка «Каштаны», в просторечии Совешника, предвкушая чай и продолжение умной беседы о временах славных предков, теперь уже в совиной компании.

– Знайте, друзья, – сказала Сова, закончив разливать чай, – что среди нас находится кое-кто, кто мог бы многое рассказать о своих предках.
 

Кролик гордо надулся и встопорщил усы, но Сова посмотрела на Пятачка.
 

– О предках? – пискнул Пятачок.
 

– О твоих Великих Предках и их ужасающих деяниях, мой маленький Пятачок! – изрекла Сова и проследовала к шкафу. Порывшись в груде барахла, она извлекла здоровенный старинный переплет – рукопись, ветхую, загадочную и чудовищно пыльную. Пергаментные листы пахли погребенными тайнами, сокрытым злом, давним, но готовым вернуться, стоит разуму задремать.
 

– Все знают, что дом Пятачка украшен непонятной надписью «Посторонним В.», – так начала Сова свой рассказ. – Дошедшая до нас легенда гласит, что это имя дедушки -Пятачка. Всегда считала, что это полнейшая чушь. Но, исследуя древние хартии, я выяснила душераздирающие факты.
 

– Дедушкой Пятачка оказался Иа-Иа? – спросил Кролик, среагировав на слово «душераздирающие».

Сова посмотрела на Кролика уничижительным взглядом и продолжила рассказ.

 

Вильям Посторонним действительно существовал.
 

Это был энергичный свин, который проводил время, вороша рылом листву и почву в поисках кореньев и желудей. Пятачку он приходился бы даже не дедушкой, а прапрапра-неизвестно-сколько-там-дедушкой, если бы не удивительные события, свершившиеся потом.
 

Это было время, когда люди, эльфы и животные жили сообща, и свин мог занимать должности с тем же правом, что и любое другое существо.
 

Так получилось, что Вильям был назначен на должность налогового инспектора Зачарованного Леса.
 

– Лес тогда, – пояснила Сова, – был не очень-то зачарованный, совсем даже не зачарованный, а самый обыкновенный.

Получив назначение, Вильям удовлетворенно хрюкнул. «Теперь-то я докопаюсь до каждого!» – подумал он и с новым усердием запустил рыло в опавшую листву дубравы.
 

– Услышав его слова, опешившие насельники Леса собрались на далекой поляне и стали думать, как им задобрить Вильяма. Предок Кролика, – продолжила Сова (Кролик просиял), – собственнолапно нарисовал табличку «Налоговый инспектор. Посторонним В.». Остальные собрали дары и понесли к огромному дубу, издавна облюбованному господином инспектором.
 

Вильям милостиво разрешил укрепить табличку, принял дары и обратился к собравшимся:
 

– Именем короля! Я послан к вам собирать налоги! И вижу вокруг немало податей, даров и приношений.
 

Собравшиеся одобрительно зашумели.
 

– Но! – Вильям издал предостерегающее хрюканье. – Но мы, свины, привыкли копать глубоко, до самых корней.
 

По толпе прокатился ропот.
 

– Знаете ли вы, простолюдины, а попросту скоты, знаете ли вы, что это за дерево?
 

– Нет! Не знаем! Век в темноте живем! Разъясни нам!
 

– Это Налоговый Дуб. Ветви его – чтобы дубасить недоимщиков. А под корнями его, если порыть хорошенько, – тут Посторонним В. грозно оглядел притихшую толпу, – под корнями его вся правда о каждом скрыта. Да так глубоко, что и не дорыться. А я дороюсь. Пока роюсь, можете каяться.
 

И, повернувшись к собранию фалдами фрака (если бы он носил фрак), глубокоуважаемый свин запустил свое почтеннейшее рыло в грунт.

Перепугались все: и те, у кого не было за душой ни гроша, и богатенькие Кролики, и утопавшие в те годы в роскоши Ослы…
 

– А я? – спросил Пух. – Я тоже перепугался?
 

– Конечно, – отвечала Сова.
 

– Ой, – удивился Пятачок, – это было давным-давно, а Пух уже был?
 

Пятачок оглядел Пуха, ища следы износа, которые, по его мнению, должны были появиться у медвежонка за прошедшие десять с лишним веков.
 

– Слушай внимательно, Пятачок, и ты все поймешь, – строго сказала Сова и продолжила своим любимым замогильным голосом: – И тогда Все-Все-Все, руководимые Пухом, снова собрались на поляне, трепеща и гадая, как им быть дальше.
 

Издали ветер доносил шум роющего и пыхтящего cвина, иногда долетали даже обрывки фраз. Сначала cвин кричал «недоимки!», затем его лексикон обогатился таинственным заклинанием «добросовестный налогоплательщик». Со временем хрюк перешел в рычанье, в котором наиболее впечатлительные граждане распознали слово «офшор». Вероятно, Вильям просто закусывал, но поди услышь «хрусть – хррр!», когда мерещится «траст – офшоррр!».
 

Вдруг перед собранием из ниоткуда появился волшебник Мерлин.
 

– Я вижу, вы нуждаетесь в помощи, друзья мои! – сказал он.
 

– Выручи, милостивец! Избави нас, батюшка! Помилуй! – завопили все в надежде, что Мерлин расскажет о постигшей их напасти доброму королю, а уж король-то наведет порядок.
 

Мерлин долго слушал и вникал, взгляд его становился все печальней и печальней.
 

– Хорошо, – сказал он наконец. – Я вас выручу. Хотя это будет немного не то, чего вы ждете. На возвращение прежней скотской жизни не рассчитывайте.
 

С этими словами Мерлин ударил посохом о землю, навсегда зачаровав Лес. Громадный дуб, подрытый ретивым Посторонним В., зашатался и рухнул.
 

– Табличка, которую вы все видели, – сказала Сова, – частью уцелела с той поры. Знайте же, что она в тот страшный день стала надгробной надписью для усердного Вильяма. Все же прочие обитатели Леса оказались зачарованы. Теперь мы – набитые опилками персонажи, исторгнутые из власти времени и обитающие только в сознании читателей.
 

– Ну что же, – выслушав эту байку, сказал Кролик, – по крайней мере налоговые вопросы с повестки дня сняты. Кстати, Сова, что там сказано в твоей хартии: Пятачок не вырастет?