Казахстанская судебная доктрина: борьба с налоговыми мошенниками или оправдание круговой поруки?

К.А. Сасов,

На сегодняшний день мошенничество с возмещением НДС, в котором участвует несколько лиц, имеет место не только в отечественной, но и в зарубежной налоговой практике.

В России для борьбы с налоговым мошенничеством Конституционный Суд РФ ранее предлагал называть мошенников недобросовестными налогоплательщиками сноска 1, но в настоящее время отказался от этой судебной доктрины. ВАС РФ именует их налогоплательщиками, необоснованно претендующими на получение налоговых выгод сноска 2. При этом основным критерием оценки стало наличие коммерческих отношений с лицом, о налоговых правонарушениях которого им должно быть известно, в частности, в силу отношений взаимозависимости и аффилированности, либо заключение сделок преимущественно с контрагентами – налоговыми правонарушителями сноска 3.

Европейская судебная практика обошлась без введения в оборот новых определений субъектов налогового права, пойдя по пути взыскания налоговых потерь с налогоплательщика, который заведомо знал или при должной степени осмотрительности должен был знать, что его контрагент по сделке с ним не платит в бюджет положенных налогов сноска 4.

Верховный Суд Республики Казахстан, чьи нормативные постановления признаются источником норм права и подлежат обязательному применению, пошел в решении этого вопроса собственным путем. Суд выделил новую категорию налогоплательщиков – лжепредприниматели – с соответствующими квалифицирующими признаками. Признать лицо лжепредпринимателем может только уголовный суд. Последствия такого признания, отраженного в приговоре суда либо постановлении органа следствия, помимо уголовной ответственности обвиняемого лица, – поражение в правах его контрагентов (исключение вычетов расходов и зачетов НДС, начисление пеней). Ликвидация лжепредприятий производится только судом по искам прокуроров.
Анализ приведенной доктрины вызывает ряд замечаний.

Во-первых, обращает на себя внимание разнообразие защищаемых этой доктриной интересов: бюджетный – в уплате налогов, банковский – в возврате кредитов, частно-правовой – в расчетах контрагентов по гражданско-правовым договорам и публичный – в лицензировании отдельных видов сделок. Прослеживается также и интерес в поддержании прибыльности (рентабельности) хозяйственной деятельности как цели предпринимательства. Разноплановость этих интересов говорит о размытости и неоднозначности целей доктрины.

Во-вторых, из положений доктрины видно, что объективная сторона правонарушения описана нечетко: достаточно за отчетный период не вести активной хозяйственной деятельности, не получить прибыль, не вернуть кредит или не заплатить налоги, нарушить любой законный запрет, и объективная сторона лжепредпринимательства (без субъективной – в форме умысла) налицо. Это говорит о произвольном, «полицейском» характере доктрины.

В-третьих, прямым следствием приговора либо постановления о прекращения уголовного дела по нереабилитирующим основаниям является возникновение негативной преюдиции по отношению к налогоплательщикам, которые даже не были участниками уголовного судебного процесса. Эта санкция говорит о попытке объективного вменения налогового правонарушения лицу, чьи права на судебную защиту ущемлены.

По правовой аналогии вспоминается статья 169 ГК РФ, устанавливающая жесткое наказание за действия, объективная сторона которых не описана достаточно полно и определенно, и допускающая произвол в исполнении, а потому порождающая страх в обществе, коррупцию во власти, кажущуюся видимость защиты прав, а по сути – их нарушение. По исторической аналогии всплывает образ неких «врагов народа», за родство и знакомство с которыми поражались в правах невиновные лица.

Правовые недостатки судебной доктрины Казахстана

Представляется, что судебная доктрина Казахстана имеет ряд существенных недостатков правового свойства.

Прежде всего в приведенной концепции явно перепутаны понятия правонарушения и способа его реализации. Само правонарушение (хищение бюджетных средств путем обмана или злоупотребления доверием) может быть совершено различными способами (группой лиц по предварительному сговору, путем заключения притворных сделок, путем искажения налогового учета и фальсификации первичных документов). При этом фирмы-однодневки или лжепредприниматели являются всего лишь средством реализации преступных целей (неуплаты налогов). В связи с этим представляется, что наказание лица за факт создания фирмы-однодневки с предполагаемой целью хищения бюджетных средств (приготовление к преступлению) – то же, что и наказание лица за приобретение ножа (вероятность совершения убийства в будущем).

В итоге доктрина неоправданно расширяет круг правонарушителей, поскольку любое лицо, регистрирующее новое предприятие (так же как и приобретающее холодное оружие), может быть обвинено в преступном умысле.

Кроме того, доктрина сочетает повышенную судебную защиту прав правонарушителя (судебный порядок признания лжепредпринимателем и ликвидации организации) с полным бесправием его контрагентов (возможность признания порочащих фактов без его участия в судебном процессе и запрет на установление судом этих же фактов в его собственном судебном процессе).

И, наконец, рассматриваемая судебная доктрина дает серьезный повод усомниться в истинных целях подобного правового регулирования. Вместо установления вины лица в совершении налогового правонарушении и степени его соучастия в налоговом преступлении (мошенничестве) государство взяло курс на облегченный способ своего собственного неосновательного обогащения: сначала выявляется лицо, возможно, налоговый мошенник, затем устанавливается его вина в создании предпосылок для преступления, после чего потери бюджета (как истинные, так и мнимые) взыскиваются с его невиновных контрагентов сноска 5. При этом государство считает возможным по своей воле сохранять дееспособность правонарушителя на случай, когда с этим лицом захочет совершить сделку новая «жертва круговой поруки».

***

Казахстанская судебная модель борьбы с налоговыми мошенниками не пресекает, а поощряет правонарушения как со стороны налогоплательщиков, так и со стороны государства, уступая по качеству правового регулирования европейской, да и российской судебным практикам. Это яркий антипример для тех, от кого зависит выбор пути развития налоговой системы России.
 

Ключевые слова: судебная доктрина, налоговый спор, привлечение к ответственности, преступление, уклонение от уплаты налога