Тенденции изменения режимов налогообложения добычи полезных ископаемых в ряде стран

Джуд Амос,
менеджер группы исследований
по Ближнему Востоку и Африке, IBFD

ОТ РЕДАКЦИИ. Редакция выражает благодарность старшему эксперту-исследователю IBFD Р.Р. Вахитову за помощь в подготовке материала к публикации в журнале «Налоговед»

В конце 2004—2005 годов авторы провели исследование относительно оценки достоинств и недостатков режимов налогообложения добычи полезных ископаемых (золота, алмазов, платиноидов, железных и иных руд, угля) в ряде стран — в Австралии, Бразилии, Гане, Канаде, России, США, Чили и Южной Африке.

Хотя оценка законодательства производилась по состоянию на конец 2004 года и только в отношении налогообложения добычи вышеперечисленных твердых полезных ископаемых, некоторые выводы и наблюдения, возможно, будут интересны и российским налоговым специалистам, интересующимся или занимающимся темой налогообложения добычи как твердых полезных ископаемых, так и нефти и газа.

Факты

Во-первых, следует отметить, что ни в одной из исследуемых стран не существовало кодекса или особого закона о налогообложении добычи полезных ископаемых. В качестве основы применялся общий режим налогообложения, хотя и с некоторыми специальными положениями, применяемыми к такому виду деятельности.

Инвестиционная льгота в виде освобождения от налогообложения на определенный период (так называемые налоговые каникулы) применялась скорее как исключение в Бразилии, Канаде и Чили.

Однако практически все страны разрешали применение ускоренной амортизации или прямой вычет в отношении лицензий на добычу, расходов на исследования (разведку) и (или) инфраструктуру.

«Дедушкину оговорку», согласно которой инвестор защищен от неблагоприятных изменений налогового законодательства на определенный период, как общее применимое к добыче минеральных ресурсов правило использовали Южная Африка, Австралия и Канада.

Специальные вычеты, не предоставлявшиеся в других отраслях промышленности, осуществлялись во всех странах, за исключением Ганы.

США, Канада и Южная Африка посредством налоговой политики активно использовали налоговые инструменты для стимулирования добычи в значительной степени выработанных месторождений и экологической безопасности. В меньшей степени это было свойственно Австралии и Бразилии.

Специальные соглашения, регулирующие и уплату налогов, допускались лишь в России и Чили.

Ставка применимого налога на прибыль, за исключением российского, колебалась в пределах 30—35%. Ставка роялти колебалась на уровне 4—5%, достигая в отдельных случаях и 12%. Только США налагали дополнительный экологический налог.

Выводы

Первым и, пожалуй, самым очевидным выводом было отсутствие возможности создать универсальную идеальную систему налогообложения добычи полезных ископаемых. Те или иные решения имели определенную логику, и целесообразность решения зависела от множества индивидуальных местных условий.

Два основных принципа, которые все же удалось выделить как универсальные для стимулирующего добычу полезных ископаемых налогообложения, — это стабильность налогового законодательства (что закономерно определяется значительной длительностью проектов, иногда растягивающихся на десятилетия) и приоритет в применении прямых налогов, так как косвенные налоги увеличивают риск убыточности добычи и делают ее менее привлекательной для инвестиций.

Учитывая существенную капиталоемкость добычи и риски, связанные с колебаниями цен без возможности оперативно менять объем производства, важным является также предоставление возможности ускоренной амортизации и переноса убытков на будущее или на прошлые периоды (последнее актуально для колебаний цен и допускалось в Канаде и США).

Роялти взимались почти во всех странах исследования, но в Австралии, Канаде и США в ряде случаев они рассчитывались в виде прямого налога в зависимости от прибыли.

По тем же соображениям не рекомендовалось применение экологического налога, однако предлагалось разрешать полный вычет расходов на экологические мероприятия.

Тенденции изменения НДС и налога на прибыль, применимых к нефтегазодобыче в Азербайджане, Казахстане и России

Применение всех выводов исследования к ситуации с налогообложением доходов от добычи нефти и газа находится за пределами возможностей в рамках настоящей статьи, поэтому авторы ограничатся лишь сравнением тенденций и пропорций применения прямых и косвенных налогов в Азербайджане, Казахстане и России.

СПРАВКА

Население Азербайджана составляет около 8 млн. человек, нефтяная промышленность развивалась с XIX века. Наземные запасы практически истощены, доказанные запасы в Каспийском море составляют около 7—8 биллионов баррелей.

Население Казахстана около 15 млн. человек, нефтяная промышленность начала развиваться во второй половине XX века, интенсивное развитие получила в последние 15 лет. Доказанные запасы составляют 20—25 биллионов баррелей.

И Казахстан, и Азербайджан транспортируют нефть через Россию, однако с недавнего времени имеют и альтернативные пути экспорта (нефтепровод Баку — Тбилиси — Джейхан и др.).

Россия — население около 150 млн. человек, нефтяная промышленность в основном развивалась во второй половине XX века, за годы независимости серьезно не модернизировалась. Доказанные запасы нефти достигают 60 биллионов баррелей.

Взяв за точку отсчета 2000 год, несложно проследить следующие изменения (см. табл.).

Как и все сравнения, данное сопоставление не является идеальным в силу ряда погрешностей. В частности, таблица не учитывает режимы соглашений о разделе продукций, применимые в подавляющем большинстве случаев к деятельности нефтедобытчиков в Азербайджане и в значительной степени — в Казахстане, не получивших за единичными исключениями распространения в России.

С другой стороны, принимая во внимание традиционный для таких соглашений перенос нагрузки на прямые налоги за счет уменьшения (освобождения) от косвенных налогов, при их учете в исследовании не улучшили бы конкурентного положения России в части основных налоговых ставок в сравнении с Азербайджаном и Казахстаном.

В Казахстане не учитываются также размеры роялти на полезные ископаемые, что может оказать существенное влияние на уровень налоговой нагрузки. Имеет также большое значение пропорция внутреннего потребления и экспорта (в случае последнего размер ставки внутреннего НДС не имеет значения, так как к экспорту будет применяться нулевая ставка).

Таблица

Тем не менее, очевидно, что Казахстан последовательно снижал и продолжает снижать косвенные налоги, одновременно увеличивая налоговую нагрузку на доходы от нефтедобычи через прямые налоги. Россия, наоборот, незначительно снижая НДС, фактически увеличила размер налога на прибыль для реинвестирующих прибыль нефтедобывающих компаний.

Азербайджан незначительно снизил нагрузку на отрасль через косвенные и прямые налоги, что, однако, учитывая значительную долю экспорта добытой нефти и преимущественное регулирование налогообложения деятельности через специальные соглашения о разделе продукции, не оказало существенного влияния на налоговую нагрузку нефтедобывающих компаний.

Конечно, еще одним и достаточно активно используемым механизмом перераспределения прибыли от добычи минеральных ресурсов являются экспортные таможенные пошлины, но они в долгосрочной перспективе не могут компенсировать отсутствия гибкой системы налогообложения нефтедобычи, так как в частности:

• не отвечают требованиям предсказуемости и стабильности;

• не могут применяться к внутреннему рынку, а также в условиях таможенных союзов и соглашений о формировании единого экономического пространства;

• свобода их использования будет существенно ограничена при вступлении России в ВТО.

По информации с веб-сайта посольства Казахстана в Великобритании, по состоянию на 2006 год Казахстан привлек 40 млрд. долл. прямых инвестиций, при этом внутренние инвестиции достигли 70 млрд. долл., а инвестиции в нефте- и газодобывающую промышленность составляют около половины [ сноска 1 ] . В то же время в России, по заявлениям российского правительства, по состоянию на середину 2006 года размеры прямых иностранных инвестиций составили лишь 26 млрд. долл. [ сноска 2 ] , что, учитывая размер российских инвестиций за рубеж (13,1 млрд. долл. по данным ОЭСР за 2005 год) [ сноска 3 ] , не свидетельствует о большей инвестиционной привлекательности российской нефтедобывающей промышленности по сравнению с казахстанской.

Являются ли такие показатели следствием причины политико-экономического характера или недостаточной привлекательности режима налогообложения по сравнению с аналогичными казахстанскими показателями, определить сложно. Тем не менее пространство для улучшения налогового климата определенно существует, и насколько успешна будет Россия в региональном соперничестве за зарубежные инвестиции, зависит, в частности, от ее желания и возможности улучшить налоговый климат.

Ключевые слова: зарубежный опыт, НДПИ, налоговый контроль, принципы налогообложения