Епитимья от Минфина

В ноябре прошлого года прозвучала новость, что Евросоюз намеревается обременить подсанкционных лиц, которые захотят вывести свои активы из-под европейской юрисдикции, специальным платежом. По-европейски утонченно-издевательски указано, что такой «гармонизированный налог на выход» будет иметь всеобщий характер и не направлен только против какой-то конкретной страны¹.

Введение такой меры требует единогласного одобрения стран ЕС. Дело небыстрое.

У нас подобные вопросы решаются гораздо оперативнее. Причем безо всяких пресс-релизов, открытых дискуссий, законодательного одобрения и прочих досадных препон.

На сайте Минфина России опубликована выписка из протокола подкомиссии, выдающей разрешения на сделки инвесторов из недружественных стран в отношении их российских активов². «На основе информации и проведенного обсуждения» ею «признано целесообразным», что условием сделок по отчуждению акций и долей российских компаний являются продажа активов с дисконтом не менее 50% от их рыночной стоимости, рассрочка платежа на один-два года и (или) обязательство по «добровольному» взносу в федеральный бюджет не менее 10% суммы сделки (см. текст во врезке).

Позиция ясная, без экивоков и приукрас в европейском стиле. «Получи, фашист, гранату», и всё тут.

Надо отметить, что так называемый налог на выход (exit tax) – явление не новое и довольно распространенное в мире. Он взимается с физических или юридических лиц, решивших переместить активы в другую юрисдикцию или сменить резидентство. Его смысл – предотвращение искусственного размывания налоговой базы, защита права государства обложить налогом прирост капитала, созданный на его территории (см. текст во врезке).

В Евросоюзе еще в 2016 г. была принята Директива, устанавливающая основные параметры налога³. Объект налога – перемещение активов на другую территорию, при котором право собственности сохраняет тот же налогоплательщик, а государство теряет возможность их налогообложения. В налоговую базу попадает только разница между рыночной стоимостью передаваемых активов и их стоимостью, учтенной для целей текущего налогообложения.

Есть целый ряд исключений, когда exit tax не взимается: операции внутри группы компаний, с предметами залога и др.

Государства – члены ЕС имплементируют положения Директивы в свое законодательство.

За пределами Евросоюза такой налог взимается в США и Ирландии, где используется обычная ставка 12,5% и повышенная 33%, если риск уклонения от налогообложения расценивается как весьма существенный.

Состоятельные россияне уже становились «жертвами» exit tax. В 2020 г. Олег Тиньков, отказавшийся ранее от гражданства США, подвергался преследованию налоговой службы этой страны (IRS), обвинявшей его в уклонении от налога.

В новой версии европейский налог на выход («гармонизированный») никак не соответствует базовой идеологии и назначению – борьбе с уклонениями от налогообложения. Так же и аналог в РФ имеет значение кары за бегство с российского рынка или ответной меры на репрессивные решения ЕС. В каждом случае волк в овечьей шкуре.

Проблема однако не только в этом. Можно ли в «геополитических целях» нарушать конституционные ограничения, установленные в отношении налогов и сборов? Любые фискальные обременения могут вводиться лишь законом (ст. 57 Конституции РФ). Это непреложное правило. Права и свободы, в том числе право собственности, могут быть ограничены только федеральным законом (ст. 55 Конституции РФ). Налоги и сборы должны иметь экономическое основание (п. 3 ст. 3 НК РФ). Банальное перераспределение собственности таким основанием не служит.

Предложенный Минфином России сбор представлен как «самоналагаемая епитимья», внешне вовсе не обязательная. Это всего лишь одно из «целесообразных» условий сделки, применяемое «как правило» (то есть не в каждом случае) и при желании (подкомиссии) заменяемое рассрочкой платежа за акции или доли.

Можно было бы сказать, что это всего лишь «покушение» на незаконное налогообложение. Но без выполнения предложенных условий подкомиссия не одобрит сделку. Поэтому либо соглашайся, либо ищи пути, на которые настраивают неопределенности, вариативности и недосказанности протокола.

Поскольку взнос служит условием выдачи государственным органом разрешения, с правовой точки зрения это фискальный сбор. Указание на «добровольность» платежа никого не обманет: зависимость юридически значимых действий от взноса означает понуждение к уплате, ее обязательность для достижения необходимого результата.

Указ Президента РФ от 01.03.2022 № 81, на основании которого выдаются разрешения на сделки, не устанавливает никаких критериев принятия решений. Правительство уполномочено лишь утвердить порядок выдачи таких разрешений. Но указано, что все эти временные меры служат защите национальных интересов и обеспечению финансовой стабильности.

Законодательство, раскрывая содержание специальных экономических и принудительных мер, направленных на защиту интересов страны⁴, не предусматривает ничего подобного из перечисленного в протоколе подкомиссии. Там нет и намека на принудительное по существу изъятие собственности впрямую (50% дисконт) или через дополнительные фискальные сборы.

Любой государственный орган по своей природе стремится к расширению полномочий и, следовательно, влияния. Если же он находится вне судебного контроля, ему и вовсе все пути открыты. А заодно и тем, кто рядом с ним.

Но надо помнить, что любая чрезвычайщина, какой бы необходимостью она ни обосновывалась, всегда бьет и по тем, кто эти меры вводит. В данном случае это выразилось в разрушении конституционного фискального порядка. Между тем он имеет самостоятельную ценность как важнейшая гарантия права собственности, благоприятного предпринимательского и инвестиционного климата.

Сегодня нарушили правила в отношении «чужих», завтра последует то же в отношении своих. По-другому не бывает.