Справедливый налог

Налоговая система в русской сказке вполне рациональна, как и в реальной жизни. В основе сказочной налоговой системы, как и у нас, – общественный договор, идея социальной справедливости. По идее мужики платят властям налоги, в общем, из излишков, а власти за это берут на себя всяческое социальное обеспечение мужиков: защиту от внешнего врага, справедливый суд и… выплату социальных пособий.

Да-да, в русской сказке выплачиваются социальные пособия. Правда, выплачиваются они исключительно добросовестным налогоплательщикам. То есть заплатил налоги – можешь рассчитывать на социальное пособие. Не платишь налогов – хоть с голоду помирай, какие бы ни случились неурожай, падеж скота, засуха или наводнение.
И налоги, и социальное обеспечение в русских сказках выплачиваются натурой. Только налоги платят избыточными продуктами: мясом, медом, рыбой, дичью, ягодами, грибами, яйцом… А социальное обеспечение власть (барин или царь) выдает жизненно необходимым продуктом – хлебом.

И вот, например, в одной из сказок живет себе мужик, и у него большая семья, детишек семеро по лавкам. Случается неурожайный год, засуха и падеж скота. Из всего хозяйства у несчастного мужика не остается ни коровы, ни козы, ни меры хлеба, а только один-единственный гусь, мясом которого даже и один-то день не прокормишь семью из девяти человек.

В этой кризисной ситуации мужик принимает единственно правильное решение – прежде всего заплатить налоги. Тем более что гусь – это мясо, избыточный продукт. Гусиное мясо не едят в голодную пору, гусиное мясо по сути своей предназначено для уплаты налогов. Мужик жарит гуся и идет к барину.

Барин тем временем обедает на террасе. Завидев налогоплательщика, барин требует, чтобы мужик справедливо разделил гуся между всеми членами барской семьи. У барина за столом – жена, двое сыновей да две дочери. Ключевое слово в устах барина – «справедливость». Социальная помощь будет оказана, если налог, уплаченный мужиком, окажется справедливым.

А вот о справедливости налога у русской сказки свое представление. Справедливо не значит поровну. Мужик делит гуся так.

Во-первых, отрезает голову и подает барину на том основании, что барин – глава семьи. Во-вторых, отрезает гузку и подает барыне на том основании, что та – хозяйка, ей полагается сидеть дома. В-третьих, отрезает крылья и подает дочерям, потому что им вскоре предстоит разлететься из родительского дома замуж. В-четвертых, отрезает гусиные ноги и подает барским сыновьям со словами: «А вам вот ножки, топтать отцовские дорожки». Тушку же гуся, то есть большую часть мяса, мужик оставляет себя, мотивируя такое решение словами: «А я мужик глуп, мне глодать хлуп (то есть хребет)».

И барин совершенно доволен таким разделом. Иными словами, дело в русской сказке вовсе не в том, чтобы налог был большим. Дело в том, чтобы налог был разумным. И вправду справедливо дать барину гусиную голову, в которой практически нечего есть. Барин и так богат, и так сыт. Для него кусок гусятины – это скорее дань уважения, тем большего, чем символичнее кусок – голова.

Справедливо дать барыне гузку, потому что барыня и так сыта и эта подать нужна скорее для утверждения социального статуса барыни – хранительницы очага, что сидит дома.

Справедливо дать барским детям все-таки какого-то мяса, потому что они же дети. Причем девочкам поменьше, а мальчикам побольше.

А большую часть мяса справедливо оставить мужику-налогоплательщику, поскольку у него дома – семеро голодных ребятишек. Особенно справедливо, если мужик признает себя глупым, то есть зависимым от мудрости барина.

Эта уплата налога, а особенно «комментарий» к нему, не столько увеличивает материальное благосостояние барина, сколько утверждает существующий миропорядок. И это справедливо в голодные годы. По логике русской сказки, когда неурожай, засуха, падеж скота и прочие напасти, налог должен быть символическим. Должен уплачиваться для того, чтобы подтвердить законопослушание налогоплательщика, претендующего на социальное пособие.

От щедрот своих барин одаривает мужика хлебом на весь год, и большая семья может теперь безбедно дожить до следующего урожая.

Следующий год и впрямь выдается богатым. Памятуя прошлогоднюю щедрость барина, зажиточный сосед нашего бедняка жарит в конце тучного года пять гусей и несет барину. Он рассчитывает, что уж если год назад за одного только гуся барин дал бедняку годовой запас хлеба, то уж за пять-то гусей сколько даст!

Но не тут-то было! Барин и теперь требует, чтобы налогоплательщик справедливо разделил пять гусей между шестью членами барской семьи. А когда зажиточный мужик не может разделить, барин зовет давешнего нашего бедняка. И тот делит. Со словами, что Бог, дескать, любит троицу, бедняк отдает одного гуся барину и барыне, так что их теперь трое вместе с гусем. Второго гуся бедняк отдает барским девочкам – теперь и их трое вместе с гусем. Третьего гуся бедняк отдает барским мальчикам – их с гусем тоже теперь трое. А двух оставшихся гусей бедняк забирает себе – тоже получается троица.

И барин опять доволен этаким распределением налогов. Причем зажиточного мужика, принесшего пять гусей, никак не награждает.

Русская сказка, вообще-то отрицающая прогрессивную шкалу налогообложения, принимает и ее, если уплата налога сопровождается остроумным комментарием, утверждающим существующий миропорядок

Валерий Панюшкин